Артур Сумароков
Объективно похоже, что наступило то славное и скучное в своей унылости время, когда имя знаменитого французского режиссера, продюсера и сценариста Люка Бессона в титрах очередного, выпрыгнувшего, как симпатичный черт из древней табакерки, из удушливых бездн кинематографа, кинопроекта не стало означать совершенно ничего, ибо некогда высококлассный знак качества, заклеймивший почти все, к чему прикасался своими мидасовскими ручищами месье Люк, превратился в уродливую сигнатуру, дьяволическую стигму, говорящую весьма громогласно всем встречным и поперечным зрителям, что сей киносуррогат опасен для их здоровья и дальнейшего развития. Увы, Люк Бессон уже давно не сочный торт, хотя еще и не диетическое пирожное, а всего лишь успевшая изрядно перебродить в собственной дрожжевой вторичности окрошка, тем не менее, по-прежнему обладающая влиянием и нехилыми амбициями.
С наступлением нулевых годов в карьере достопочтенного Люка наметилась определенная стагнация, кризис не столько внятных мыслей, сколь оригинальных идей, художественных и кинематографических новаций, вылившийся с одной стороны в бесконечные ваяния экшен-франшиз от наивно-олдскулящего «Перевозчика», ямакаствующего «13 района» и многочисленных пестроглазых и остробоких «Такси» до мелодраматически-морализаторской «Заложницы» руками Бессона-продюсера и Бессона-сценариста, а с другой — в скатывание самого режиссера в своих полнометражных лентах, как-от «Леди» или «Ангел А», хотя и позапрошлогодняя «Малавита» стандартам шедевра не соответствовала даже издали, в скучную вторичность, предсказуемую мелодраматичность и спекуляционную манипулятивность, отчего как итог возникает явственное ощущение, что многоликий Бессон в последние годы просто топчется на месте, не предлагая ни семантически-концептуально, ни синематико-фигурально ничего нового, а лишь катаясь в сотый раз на американских горках постмодернизма.
Собственно, таковым — сугубо вторичным и издевательски бесхудожественным — является и фильм «3 дня на убийство» 2014 года известного американского режиссера МакДжи, в котором Люк Бессон выступил в ипостасях и сценариста, и продюсера. «3 дня на убийство» это фильм, который будто застрял в межвременном и межжанровом кинопространстве, представляя из себя на выходе наспех собранный симбиотический паззл из всех «Перевозчиков» сразу, обеих «Заложниц», «Леона» для большей мелодраматической убедительности и, на сладкое, из грайндхаусного «Адреналина», откуда перекочевало в фильм МакДжи главное лекарство для возбуждения основного сюжетного действия и перевозбуждения(читай — витального воскрешения) центрального протагониста с уставшим и полным душевного сплина взглядом бруксоподобного Кевина Костнера, которому мир спасать не впервой, но на этот раз сие спасение никому должной сатисфакции не даст.
Но, к сожалению, по-настоящему эффектно возбудиться от этой картины и у публики не выйдет, ибо фильм МакДжи с самого своего начала — крайне бодрого, но при этом беззубо неоригинального — и вплоть до предсказуемого финала движется по проторенной жанровой тропе, рефреном повторяя то, что уже и так издавна является не просто отпетым шаблоном и въевшимся клише, а моветоном в высшей степени фетишизации. Архетипы, привычные сюжетные ходы, тривиальные МакГаффины девальвируют в картине все старательные потуги к созданию качественного и интересного экшена, делая трехдневное убийство безвкусным и безыскусным, в котором нет ничего по-настоящему задевающего за душу, ничего цепляющего ни на визуальном, ни на сюжетном, ни на постановочном уровнях, ничего выдающегося даже в тесных рамках жанрового кино.
Мелодрама скатывается в банальный конфликт отцов и детей, который к финалу выруливает очень ожидаемо не в реалистическую прозу жизни и в изысканную поэзию высокоморального бытия, а в бэмувишную серость типического острострадальческого примирения и покаяния что клинически нездоровых отцов, что пубертатно-взрывоопасных детей. Резвый динамизм экшена в картине не компенсирован в должной мере качественной режиссурой; фильм бесцветен, блекл и невыразителен, лишен нерва и спасительной иронии. Он кажется не то откровенно сырым и недоработанным, не то чересчур навороченным, перекрученным до состояния петли Мебиуса, которая, впрочем, подчиняется в своем существовании математическим формулам и законам логики. Но ни первым, ни, уж тем более, последним фильм МакДжи не обладает и, не в силах совладать с собственной безнадежностью, фильм тонет в сантиментах, которые, к сожалению, даже плачущим убийцам бывают не всегда к лицу.
