Артур Сумароков
Воздушная тюрьма" Саймона Уэста пришло из того более чем славного и веселого периода времени, когда деревья были большими, а мы - еще маленькими и неразумными, но уже чрезвычайно падкими на зрелища. Это бодрое и во всех смыслах задорное кино пришло из прошлого десятилетия, которое ныне не иначе как "лихим" не называется. Впрочем, эпитет этот - "лихие" - вполне конкретно и явственно вписывается в саму картину режиссера Саймона Уэста, которая, к нынешнему этапу развития кинематографа, испорченного объективно гнильцой постмодерна, воспринимается как жанровый эталон в экшене, задав, наравне со "Скалой" Бэя и "Без лица" Ву, и это без упоминания восьмидесятнической волны олдскульных боевичков разной степени кровавости/брутальности, тот стандарт качества, до которого сейчас никакие "Неудержимые", играющие исключительно потной мускулатурой ностальжи, не могу дотянуться априори. Это, увы, трезвая констатация факта, приговор жанру, отмирающему исключительно мучительно и медленно.
Успех "Воздушной тюрьмы" - изначально сугубо коммерческий, но много позже и глубоко художественный - объясняется очень просто: это более чем филигранное по исполнению, четкое и сбалансированное по режиссуре, выверенное по атмосфере и своей типической принадлежности к жанру кино, в котором нет перекосов в сторону излишней мелодраматичности(хотя нотки сантиментов проскальзывают, но не так чтобы навязчиво) или наоборот аберрантной брутальности, когда просто насилие подменяется изощренной кровавой бойней с тоннами оторванного/отрубленного/расчлененного мясца и океанами/декалитрами клюквенного сока; ультранасилия в фильме нет и композиционно он именно что классический боевик, в котором личная драма центрального протагониста, положительного вплоть до зубовного скрежета, уравновешена целой галереей отпетых негодяев, каждый из которых по-своему интересен и сугубо индивидуален. Фильму присуща до определенной степени полифоничность, многоголосица характеров, судя по которой Уэст стремится вычленить новые тенденции в жанре и воспеть не столько победу Добра со Злом(а она, естественно, гарантирована стопроцентно, и будет преисполнена этакого разудалого китча), сколь торжество тотального эгоизма, тотального Я в лице Сайруса Вируса. Казалось бы, классический типаж антигероя, но без него фильм утратил бы большую часть своей аутентичности, ибо герой Малковича сродни самому Мефистофелю или даже Воланду, который играет людишками и искушает их. А они, замкнутые в тесных тюремных клетках, уже заранее готовы на все и ко всему.
Все в картине Саймона Уэста цельно, распределено равномерно, а сюжет, хоть и страдает прямолинейностью, все же подается интригующе и стильно, не замедляя свой стремительный ритм ни на минуту. Собственно, "Воздушная тюрьма", все претензии к которой можно свести лишь к тому, что фильм чрезвычайно далек от прозаической реальности и демонстрирует, регулярно выпячивая, всеамериканский эскапизм, бегство от тягостной реальности, для современного и даже очень искушенного зрителя являет собой яркий пример того, КАК надо снимать крепкие, накачанные адреналином, а не инсулином боевики, не теряясь в своих жанровых координатах, не творя намеренную приторность характеризационной архетипичности, а обыгрывая ее с присущей лишь малому количеству голливудской продукции непринужденностью. Хардкор ради хардкора очень часто внаглую утяжеляет общий удельный вес любого презентабельного боевика, а Саймон Уэст в "Воздушной тюрьме" прошел по тонкой грани между софтом и хардом, не оступившись ни разу.
